Проект: Открывая синагогу Темирхан-шура
Пространство синагоги было максимально расчищено на этапе подготовки проекта, и все найденные предметы, прежде составлявшие повседневность общины, в руках Макса Эпштейна, обрели новый голос в его тотальной инсталляции. Найденные предметы были единственным свидетельством былой жизни еврейской общины Буйнакска.
«Инсталляция не реконструирует интерьер синагоги, она к нему отсылает и является образом художественным, не претендуя на документальность, при этом все предметы, которые использовались в инсталляции, аутентичны и найдены непосредственно на месте, они сами настаивают на правде повествования. Есть несколько основных моментов, которые были обозначены в работе. Это «Кавказский хребет – Накрытый Стол», выстроенный из подборки журналов «Лехаим», которых насчитывается несколько сотен. Видимо они распространялись через синагогу и когда члены общины разъехались, накапливались пачками. Журналы использовались в качестве модуля для выстраивания силуэта Кавказского Хребта, в предгорье которого находится Буйнакск. «Накрытый» журналами стол, это ещё и разговор о множестве других, накрытых в этой синагоге столов, свидетельствующих о светской жизни общины.
Вторая часть – это ковры, текстильные пятна внутри помещения. Видимо, в этой синагоге весь пол был устлан коврами, что не типично для синагог европейских. Очевидно, это традиция, заимствованная горскими евреями у своих соседей - мусульман. Сохранилось лишь два из них - два ярких пятна цвета на фоне монохромного пространства.
Далее «Детский уголок». Это важная часть, поскольку дети при синагоге готовились к Бар-мицве, учили иврит и традицию. Нами было найдено некоторое количество картонных карточек, написанных на иврите смешным, не каллиграфическим почерком. Своего рода, синагогальный букварь. Помимо содержания, которое достаточно тривиальное, там написано «папа», «мама», «дом», «бабушка», «дедушка», «счастье»… Все они делались на обложках светских книг из семейных библиотек. Среди прочих книг были обнаружены обложки учебников литературы, истории СССР с качественной соцреалистической графикой. Мне показалось, что иврит на этих обложках- это точная метафора драмы горских евреев Буйнакской общины, как части истории СССР.
Четвертая часть – «Книжный шкаф», в котором, вероятнее всего, всегда стояли молитвенники. Самые старые молитвенники – начало 19 века, что следует из дат на титульных листах, которые были обнаружены, практически, в “предсмертном” состоянии. Они были под слоем пыли, поедены крысами, некоторые из них подпалены и изодранны в клочья. Свою функциональность они утратили, и по традиции, такую книгу еврей должен был бы похоронить. Я же решил похоронить их прямо там, поместив их в тот самый шкаф, в, своего рода, братскую могилу. Ворох полуистлевших страниц созвучен с тем, что я сам увидел, оказавшись в синагоге в первый раз. Речь идет об образе останков, трагедии, постигшей это место и его обитателей. Остальные шкафы- мебель разного периода были организованы в пространство, повествующее о быте синагоги до и после молитвы. В них я поместил найденную посуду - стекло и фарфор очень разного качества и происхождения. Этакий эклектичный буфет с «пасхальной» кошерованной посудой.
Далее, синагогальная парта, на которой были собраны и организованы композиционно странные находки, историю которых можно только вообразить или изобрести. Я назвал его «сионистским уголком». Причиной тому стал фанерный посыльный ящик с затёртым адресатом, явно прибывший давно и издалека. В нем нашлись тряпица, с завёрнутой в нее землей - «землей обетованной», полуистлевший сверток с мацой, по какой-то неведомой мне причине, нетронутой крысами и инструменты представителей самых разных профессий. Этакий уголок мечты ...
И наконец, женская часть - галерея на втором этаже с семью внутренними окнами, выходящими в основное пространство синагоги. В окнах я написал композицию из женских портретов, выполненных на основе архивных фотографий и набросков, сделанных в первый приезд в Буйнакск. Портреты в технике быстрого рисунка, как бы, незаконченные. Видения, свидетельствующие о некогда бурной жизни за окнами…»
«Инсталляция не реконструирует интерьер синагоги, она к нему отсылает и является образом художественным, не претендуя на документальность, при этом все предметы, которые использовались в инсталляции, аутентичны и найдены непосредственно на месте, они сами настаивают на правде повествования. Есть несколько основных моментов, которые были обозначены в работе. Это «Кавказский хребет – Накрытый Стол», выстроенный из подборки журналов «Лехаим», которых насчитывается несколько сотен. Видимо они распространялись через синагогу и когда члены общины разъехались, накапливались пачками. Журналы использовались в качестве модуля для выстраивания силуэта Кавказского Хребта, в предгорье которого находится Буйнакск. «Накрытый» журналами стол, это ещё и разговор о множестве других, накрытых в этой синагоге столов, свидетельствующих о светской жизни общины.
Вторая часть – это ковры, текстильные пятна внутри помещения. Видимо, в этой синагоге весь пол был устлан коврами, что не типично для синагог европейских. Очевидно, это традиция, заимствованная горскими евреями у своих соседей - мусульман. Сохранилось лишь два из них - два ярких пятна цвета на фоне монохромного пространства.
Далее «Детский уголок». Это важная часть, поскольку дети при синагоге готовились к Бар-мицве, учили иврит и традицию. Нами было найдено некоторое количество картонных карточек, написанных на иврите смешным, не каллиграфическим почерком. Своего рода, синагогальный букварь. Помимо содержания, которое достаточно тривиальное, там написано «папа», «мама», «дом», «бабушка», «дедушка», «счастье»… Все они делались на обложках светских книг из семейных библиотек. Среди прочих книг были обнаружены обложки учебников литературы, истории СССР с качественной соцреалистической графикой. Мне показалось, что иврит на этих обложках- это точная метафора драмы горских евреев Буйнакской общины, как части истории СССР.
Четвертая часть – «Книжный шкаф», в котором, вероятнее всего, всегда стояли молитвенники. Самые старые молитвенники – начало 19 века, что следует из дат на титульных листах, которые были обнаружены, практически, в “предсмертном” состоянии. Они были под слоем пыли, поедены крысами, некоторые из них подпалены и изодранны в клочья. Свою функциональность они утратили, и по традиции, такую книгу еврей должен был бы похоронить. Я же решил похоронить их прямо там, поместив их в тот самый шкаф, в, своего рода, братскую могилу. Ворох полуистлевших страниц созвучен с тем, что я сам увидел, оказавшись в синагоге в первый раз. Речь идет об образе останков, трагедии, постигшей это место и его обитателей. Остальные шкафы- мебель разного периода были организованы в пространство, повествующее о быте синагоги до и после молитвы. В них я поместил найденную посуду - стекло и фарфор очень разного качества и происхождения. Этакий эклектичный буфет с «пасхальной» кошерованной посудой.
Далее, синагогальная парта, на которой были собраны и организованы композиционно странные находки, историю которых можно только вообразить или изобрести. Я назвал его «сионистским уголком». Причиной тому стал фанерный посыльный ящик с затёртым адресатом, явно прибывший давно и издалека. В нем нашлись тряпица, с завёрнутой в нее землей - «землей обетованной», полуистлевший сверток с мацой, по какой-то неведомой мне причине, нетронутой крысами и инструменты представителей самых разных профессий. Этакий уголок мечты ...
И наконец, женская часть - галерея на втором этаже с семью внутренними окнами, выходящими в основное пространство синагоги. В окнах я написал композицию из женских портретов, выполненных на основе архивных фотографий и набросков, сделанных в первый приезд в Буйнакск. Портреты в технике быстрого рисунка, как бы, незаконченные. Видения, свидетельствующие о некогда бурной жизни за окнами…»
| Дата открытия | 2019-12-18 |
| Дата закрытия | 2020-01-01 |
| Статус | завершена |
Персоналии
| Макс Эпштейн | Художник |
| Екатерина Гандрабура | Куратор |